Эстетика. Самосознание. Гибель.
А у этого есть продолжение 
но оно не такое удачное, как начало, надо над ним еще поработать..
Пока что история:
читать дальшеПролог. Скакала неизвестно куда и неизвестно зачем. Мягкий перестук копыт, хруст сухой травы, шум деревьев. Ни дороги, ни даже тропы…, редкий лес. Лес, дальше – степь, потом – горы. Пустынь жила своими законами, не любила чужаков. Ветер, безжалостное солнце и сменяющие друг друга безрадостные пейзажи. Принимай, Пустынь-матушка, гостей. Али врагов…. Не знамо как долго никто не тревожил тебя, и пришла я, девушка свободная и дикая, как сама ты, чтобы жить с тобой в мире и согласии и чтобы любить тебя, как люблю я саму Свободу.
И Пустынь подала мне первый знак: она показала мне место для ночевки. Как ни странно посреди степи поднималась небольшая цепочка скал, которая когда-то была рифами. И местом ночевки оказалась пещера. Небольшая, будто бы когда-то в грот ударяли могучие волны. Прошло время и вода, которая выбила эту пещеру, ушла из этих мест. Море сменилось великой Пустынью.
Укрыв разгоряченную лошадь, которая мирно улеглась спать у входа в пещеру, теплым пледом и, разведя костер, я решила поведать скалам мою историю.
История
Было время, когда сказки вились по земле и окутывали ее мягким шерстяным покровом, цепляясь, друг за друга, дополняя, продолжая, завораживая…. Тогда жила я в одной из них дочкой короля мудрого. Жила припеваючи, казалось бы, да вот только что-то свербело в душе, да блеск украшений угнетал меня, словно давил. Любила я коней тогда. Любила еще не только потому, что кони они, создания ветра и земли, потому что чувствовала родство с ними, но потому еще, что блеску сбруй они предпочитали любовь всадника к ним. Странно потом как-то все так закружилось знойным пыльным вихрем перед глазами, завертело людей, страны, сказки… и выплюнуло на поверхность другое время, других людей, которые построили города всезнающего реализма и безостановочного прогресса. Ушла сказка в небытие, в глубинах умов спряталась одинокой, чужой среди прямых, извилиной. Осталась одна, с конем и грустью. Говорили: «пройдет»…, да я и сама так думала. Пыталась жить, дышать, улыбаться. Но вот как раз улыбаться-то и не сумела. А потом поняла, что и дышать не могу…, задыхаюсь. Открыла тогда ларчик потайной сердца моего, выплеснула сказку наружу. Улыбнулись люди, заблестел взгляд…. Погас взгляд, не стало улыбки. А сказка, испугавшись, утекла в канализацию.
Отправилась я за горемыкой в канализацию. Долго шла по лужам зловонным, зовя сказку по имени ее, моему имени. Устала под землей, не видя неба сини, не чувствуя ветра в лицо. Уж подумывала назад повернуть. И повернула. Ступала осторожно по скользкой слизи, вниз смотрела, не заметила развилки. Заблудилась в затхлом мире оборотной стороны всезнающего реализма и безостановочного прогресса. Пошла на запах, пошла на ветер. Да только не было там ни запаха, кроме затхлости, ни ветра, кроме того, что крысы шлейфом за собой оставляли. Больно было мне, страшно было мне, и коню, что шагал за мною по пятам, дитя земли дикой и ветра. В отчаянии опустила я голову, а ноги шли куда-то вперед, и заметила я разные потоки в одной большой зловонной реке. Заметила, что потоки разноцветные ответвляются от реки канализации и уходят своим путем, красочным, странно-приятным в этом ужасном месте. И тогда начались ветры, тогда начались запахи цветов и пряностей, тогда вдруг стало светло, но я зашла в тупик…. Загадочным образом красочные ручейки поднимались по стене и как-то в нее уходили затем. Дрожащей рукой я потянулась к стене. Потоки обволокли руку мою и позвали с собой. А я не чувствовала отвращения, вдыхая ароматы цветов и пряностей, а ветер подталкивал меня к стене. Взяв коня своего за гриву серебряную, я сделала шаг к стене, потом другой, все еще держа руку перед собой. Рука беспрепятственно прошла сквозь стену, я за ней, за мной конь. Я обнаружила себя в маленькой комнатке, которую заливал яркий чистый свет. А стены… это не были стены, а были двери, деревянные резные, обитые металлом двери. А в воздухе чистом и морозном витал аромат сказки. Так вот, оказывается, что люди наверху сливают в ванные, раковины и другие, находящие конец своих труб в канализации, сосуды. Они сливают туда остатки своих сказок….
В одно мгновение я решила. Я оставила свои сомнения за стеной и, открыв двери, шагнула в новую сказку.
но оно не такое удачное, как начало, надо над ним еще поработать..Пока что история:
читать дальшеПролог. Скакала неизвестно куда и неизвестно зачем. Мягкий перестук копыт, хруст сухой травы, шум деревьев. Ни дороги, ни даже тропы…, редкий лес. Лес, дальше – степь, потом – горы. Пустынь жила своими законами, не любила чужаков. Ветер, безжалостное солнце и сменяющие друг друга безрадостные пейзажи. Принимай, Пустынь-матушка, гостей. Али врагов…. Не знамо как долго никто не тревожил тебя, и пришла я, девушка свободная и дикая, как сама ты, чтобы жить с тобой в мире и согласии и чтобы любить тебя, как люблю я саму Свободу.
И Пустынь подала мне первый знак: она показала мне место для ночевки. Как ни странно посреди степи поднималась небольшая цепочка скал, которая когда-то была рифами. И местом ночевки оказалась пещера. Небольшая, будто бы когда-то в грот ударяли могучие волны. Прошло время и вода, которая выбила эту пещеру, ушла из этих мест. Море сменилось великой Пустынью.
Укрыв разгоряченную лошадь, которая мирно улеглась спать у входа в пещеру, теплым пледом и, разведя костер, я решила поведать скалам мою историю.
История
Было время, когда сказки вились по земле и окутывали ее мягким шерстяным покровом, цепляясь, друг за друга, дополняя, продолжая, завораживая…. Тогда жила я в одной из них дочкой короля мудрого. Жила припеваючи, казалось бы, да вот только что-то свербело в душе, да блеск украшений угнетал меня, словно давил. Любила я коней тогда. Любила еще не только потому, что кони они, создания ветра и земли, потому что чувствовала родство с ними, но потому еще, что блеску сбруй они предпочитали любовь всадника к ним. Странно потом как-то все так закружилось знойным пыльным вихрем перед глазами, завертело людей, страны, сказки… и выплюнуло на поверхность другое время, других людей, которые построили города всезнающего реализма и безостановочного прогресса. Ушла сказка в небытие, в глубинах умов спряталась одинокой, чужой среди прямых, извилиной. Осталась одна, с конем и грустью. Говорили: «пройдет»…, да я и сама так думала. Пыталась жить, дышать, улыбаться. Но вот как раз улыбаться-то и не сумела. А потом поняла, что и дышать не могу…, задыхаюсь. Открыла тогда ларчик потайной сердца моего, выплеснула сказку наружу. Улыбнулись люди, заблестел взгляд…. Погас взгляд, не стало улыбки. А сказка, испугавшись, утекла в канализацию.
Отправилась я за горемыкой в канализацию. Долго шла по лужам зловонным, зовя сказку по имени ее, моему имени. Устала под землей, не видя неба сини, не чувствуя ветра в лицо. Уж подумывала назад повернуть. И повернула. Ступала осторожно по скользкой слизи, вниз смотрела, не заметила развилки. Заблудилась в затхлом мире оборотной стороны всезнающего реализма и безостановочного прогресса. Пошла на запах, пошла на ветер. Да только не было там ни запаха, кроме затхлости, ни ветра, кроме того, что крысы шлейфом за собой оставляли. Больно было мне, страшно было мне, и коню, что шагал за мною по пятам, дитя земли дикой и ветра. В отчаянии опустила я голову, а ноги шли куда-то вперед, и заметила я разные потоки в одной большой зловонной реке. Заметила, что потоки разноцветные ответвляются от реки канализации и уходят своим путем, красочным, странно-приятным в этом ужасном месте. И тогда начались ветры, тогда начались запахи цветов и пряностей, тогда вдруг стало светло, но я зашла в тупик…. Загадочным образом красочные ручейки поднимались по стене и как-то в нее уходили затем. Дрожащей рукой я потянулась к стене. Потоки обволокли руку мою и позвали с собой. А я не чувствовала отвращения, вдыхая ароматы цветов и пряностей, а ветер подталкивал меня к стене. Взяв коня своего за гриву серебряную, я сделала шаг к стене, потом другой, все еще держа руку перед собой. Рука беспрепятственно прошла сквозь стену, я за ней, за мной конь. Я обнаружила себя в маленькой комнатке, которую заливал яркий чистый свет. А стены… это не были стены, а были двери, деревянные резные, обитые металлом двери. А в воздухе чистом и морозном витал аромат сказки. Так вот, оказывается, что люди наверху сливают в ванные, раковины и другие, находящие конец своих труб в канализации, сосуды. Они сливают туда остатки своих сказок….
В одно мгновение я решила. Я оставила свои сомнения за стеной и, открыв двери, шагнула в новую сказку.
-
-
23.11.2006 в 19:37-
-
23.11.2006 в 19:56