Флешмоб "картинки для пейсонинки".

[travikuisuus]

Объявляется новый фмоб ввиду того, что мне хочется писать внезапно.
В чем суть: Вы кидаете мне в комменты картинку, а я пишу на нее миниатюрку (впрочем, тут уж как пойдет).
Такое уже было на просторах моей днявки.
И даже что-то годное из этого получилось.

Картинка от yo-zhin. "Профессор преобразуе".

Мини. G.

Эта партия будет пирамидальной формы, решил он. Да потому, что надоели! Угораздило же так вляпаться.
Он повернул колесико, сдвинул границы формы, и, кряхтя, спустился по лестнице вниз, чтобы собственноручно укладывать шары в преобразователь. Кто ж еще ему поможет? Он один в своем старинном особняке, который ближе к вечеру наполняется орущими толпами идиотов. Расходятся они только после полуночи, когда уже и самому спать хочется, не до работы.
Профессор потянулся, утер пот со лба рукавом белого халата, и взбежал к визору преобразователя - в голову пришла новая идея. Эти будут без отверстия для указательного пальца и напоминать придорожные валуны. Он как раз подобрался к тем, что потяжелее, килограмм на пять. Пусть помучаются. Лодыри. Наука - это вам не пиво пить, да девок лапать. Кстати про девок... - отличная идея! Так со всей изощренностью, на которую был способен его ум, профессор видоизменял шары для боулинга, дабы к вечеру следующего дня избавиться от досаждающих арендаторов двух нижних этажей особняка. Никаких больше клубов, никаких шаров, - думал он, открывая рубрику "сниму" в "Йоркшир Дейли". "Снимем просторное помещение с хорошей вентиляцией под фабрику кондитерских изделий "Хайзенберг". Вот эти, кажется, подходят. Кондитерские изделия - это всяко тише, чем шары, людей не так много, вентиляция выходит прямо в каминную трубу.

Картинка от ~Shion~. "Всё будет хорошо"

Мини, G, AU, Джен

Отец шутил, а мама смеялась. Я не в первый раз видел о них сон. На пару мгновений они посмотрели на меня, застыв, будто на колдографии. Мама ласково улыбнулась, отец подмигнул. А потом произошло то, что будет видеться мне во сне ещё долгие семь лет.
Картинку затянуло мглой, стало холодно и страшно одновременно. Крики, молнии и свист будто бы крыльев обрушились со всех сторон. В какое-то мгновение наступила оглушающая тишина. Изумрудные глаза с любовью смотрели на меня, она что-то говорила. Какой-то человек стоял за ее спиной. Сверкнула молния. Она обернулась и, не издав ни звука, упала куда-то вниз. Наступила боль, потом тьма. Но сильнее всего был страх. Я проснулся от собственного крика, спрыгнул с постели и бросился на поиски. Может быть, они где-то ждали меня, может, им нужна была моя помощь.
-Мама! Папа! – Кричал я в отчаянии, открывая двери, выглядывая в окна, пока не уткнулся носом в махровый халат, и крепкие руки обняли меня. – Северус?
Он сел на корточки и посмотрел на меня своими внимательными темными глазами. Человек, роднее которого, у меня не было на целом свете. Вид, наверное, у меня был еще тот. Я вздрагивал ото сна, и в голове будто разливался этот тусклый зеленый свет.
- С днем рождения, Гарри.
- Что?
Он снова обнял меня.
Я смотрел в окно через его плечо и постепенно успокаивался. Мой наставник дышал очень медленно и ровно. За окнами стало светлеть. Сова села на карниз и вопросительно посмотрела на меня через стекло.
- Северус, тебе письмо.
Он поднялся, чтобы открыть.
- Это тебе письмо.
В открытое окно влетела птица и выронила конверт в мои руки.
- С одиннадцатилетнием.
Я посмотрел на Северуса и улыбнулся: одиннадцать, школа – наконец-то!
- Всё будет хорошо. – Сказал он.

Картинка от Ehwas "Ах, да!"

Мини, G, пост, Джен

Через открытую дверь и распахнутые окна комната залита светом. Неподвижно в воздухе висят сияющие пылинки. Пахнет травами. Нагретый солнцем пол печёт голые ступни. Блики от застеклённых фотографий на стене норовят ослепить. Я веду рукой по нежно-голубой дощатой стене под ними, задерживая взгляд на каждой. Вся жизнь тут, на этой стене. Почти все фотографии распечатаны с электронных носителей лет двадцать назад и позже, когда я стала обживать этот дом.
В тёмных фотографиях отражается моё лицо. Я криво ухмыляюсь себе, пытаясь понять, насколько меня можно назвать красивой. Как всегда. Мне понятно, что так будет до конца. Я смотрю в свои глаза. От них во все стороны бегут морщинки. Они и раньше всё бежали, но сейчас прямо разлились вволю. В этом что-то есть. Много лет назад я где-то прочитала, что глупо бояться, скрывать возраст, что в том, что человек стареет, в этих изменениях сама жизнь. Мои волосы опять отросли до лопаток и теперь почти все седые, по-прежнему пушистые концы. Ну и что. Наматываю прядь на палец, иду дальше.
Эта фотография сделана в какие-то очень древние времена. Мы молодые и ненормальные. Тут почти вся наша компания. Жарим шашлыки. На даче. Наверное, играем в Шляпу, обнимаемся и целуемся. Настоящие хиппи. Любовь среди нас. Заросший сад позади качели, к которой я однажды пришивала растянувшееся сиденье. Зачем только я это помню вдруг?! Наши разговоры о музыке, фантастике, физике, религиях, о вселенных и наших неизданных ещё книгах. Почти невыносимое нагромождение невероятного бреда, безумные глупости. Смешные прозвища и рифмы. Танцы, песни, огонь, снова танцы, снова песни и прыжки в холодную маленькую речку. Очень много алкоголя. Почти такое же невероятное количество.
Если собрать все записки из нашей любимой игры и наклеить их куда-то в хронологическом порядке, то получится вся история нашей коммуны. Трагедии и драмы, мистика, фантазии, сочетания несочетаемого и отсутствие здравого или какого-либо вообще смысла. Такое тягучее и пряное отсутствие смысла. Сколько раз мы расходились, сходились, разъезжались, снова встречались. Мы как вино, да. — Улыбаюсь. — Проверены временем.
Я беру с полки пустой альбом для рисования, клей, фломастеры и пастельные мелки, достаю из угла старую шляпу из Японии, надеваю её и иду назад, почти не глядя на фотографии. Пол снова приятно обжигает ноги. На пороге меня обдаёт тёплым бризом и солнце берёт в свои объятия.
Пока глаза привыкают к свету, я начинаю:
— Народ, у меня идея. Она немного запоздала, правда. Давайте эту Шляпу клеить в альбом.
— Трав, ты, кажется, за вином ходила.
— Блять.
— Шляпу оставь.