К двадцати шести она все чаще думала о смерти. Она была смиренно готова к ней и в то же время, очень ее боялась. Подумав на секунду о скоростных поездах, она спускалась в темный сырой переход под станцией с толпами народа, чтобы перейти на другую сторону. Всегда переходила на зеленый и смотрела по сторонам. Она боялась срываться, кататься быстро на лыжах, кататься, когда на склоне много людей, которые могут разметать ее конечности по белому снегу. Голова возможно еще будет некоторое время катиться вниз.
Но еще она была к ней готова.
Когда боль гриппозная головная боль отдавалась по всему телу с ударами сердца, ныла каждая мышечная клетка, а сверху будто бы давил весь небесный свод, она была готова. Когда тело отрывало от скалы гравитацией и приходилось лететь вниз, она была.. нет, здесь был адреналин, а ей было всё равно.
Боялась этой слабости, почти ненавидела ее в себе и никогда никому не признавалась.
Несмело и с досадой, признавая, что относится к золотой молодежи с прекрасной, дружной, а впоследствии и обеспеченной семьей, она, наверное, была избалована. Вероятнее всего. Но где и когда произошел прокол, сейчас сказать сложно.