Вчера меня пробило на длинное рассуждалово о всяческом развитии. И подумалось мне, что подавляющая масса людей (Масса, помаши ручкой) вообще не задумывается ни о каком совершенствовании. Но эта мысль пришла мне после того, как мне вдруг подумалось, что физическое самосовершенствование является самым естественным для человека, самым простым. Стремясь к физическому совершенству меньше вероятность совершить фатальную ошибку, которая резко отразится на окружающих. Не так дело обстоит с духовным. Во-первых, кощунственно думать, что духовного совершенства вообще можно достичь. Люди через одного уходят в крайности - фанатики, неискренние религиозные, воинствующие атеисты призывают, пристыжают близких и других людей, нанося их умам и психике вред, уничтожают народы... в общем, понятно. Только придерживаясь серединного пути, согласованного со своей совестью по всем статьям можно совершенствовать дух.В Библии сказано, что одно глубокое размышление о Боге (или Его отсутствии) возвышает душу. Однако, было бы неправильно (или я льщу себе и человечеству) думать, что только вера воспитывает дух. А как же дружба, музыка, любовь? Это развитие, но непостоянное и непоследовательное. Без них не может быть веры. Все так запутано.
Мне представляются толстые люди или изможденные люди, вознесшиеся духовно, имеющие сильную волю, глубокую мудрость и представляются мои скалолазы, спортивные гимнасты и балетные, погрязшие в сплетнях, дрязгах, кознях.
А еще физическое совершенствование закаляет волю.
В итоге я запуталась окончательно.
Кому вообще надо это совершенствование ради него самого (конечно нет! ради себя, ради развития, ради движения и прогресса)? Кто вообще об этом думает? Если бы это было условием нашего пребывания на Земле, но ведь это не так.
Еще была мысль про многоуровневость. Это была четко сформулированная точка зрения, вывод без всяких путаниц. Я решила это для себя, когда входила в крутящийся выход из Метрополиса. Записывать было некогда - меня ждали. Я знала, что забуду, но твердо вознамерилась не забыть. Эта мысль продержалась во мне ровно столько, сколько потребовалось двери, чтобы повернуться на улицу.