Меня не обижают, но я обижаюсь. Этакая сучка!

Сходила к хирургу с рукой. За час ожидания бабушки выели мне мозг, обсудили мою юбку на весь коридор и высосали всю жизнь. Там же сидели достойные молодые люди разных лет, которые все, как один, оскальзываясь, падали на лица, на лица, на лица. На брови, скулы, подбородки, но в основном - носы и глаза. И вроде и жалко. А с другой стороны, ну что у вас за друзья то такие, что бьют вас по лицам, когда вы пьяный в драку лезете?
Хирург отметил, что перелома нет. Но если вы хотите, сказал, напишу вам направление на рентген. А я сижу, как мыша несчастная, и вроде какбе ничего не хочу.

Ничего не хочу.

Еду на скалодром. Там чуть не уснула, здесь задремала. Иду по дороге, мешаю кожаными ботинками серую кашу под ногами, подолом юбки ее подметаю, и думаю... нет, и эта музыка не помогает.
Форма восстанавливается легко. Училась летать. Рука снова стала болеть. В скальниках чуть не умерла. Все в мозолях и трещинах. Народа меньше, чем обычно. Не соблюдаю свой ритм, когда лезу, - мозг не успевает соображать, когда заканчиваются большие зацепки.

А с утра был вокал. С горем пополам я распелась. Вокализ, над которым трудилась пару дней назад, не поется совершенно. По голосу - не то, ноты и длительности - тоже не те. Я, было, паниковать. Но тут Вагнер пришел на помощь. Красив, величественен и почти впет. А потом был Хренников. Пыталась к вокальной работе еще добавить тот образ, который придумала. Слишком много мимики и вокальных страданий все еще мешают воплощению. Боже, какое счастье петь...

Но вот и участливый концертмейстер заметил, что со мной что-то не так. А я вроде бы, как обычно. А он говорит, что нет. А я так удивленно глазами хлоп-хлоп и смущенно улыбаюсь немножко. Нет, говорит, я в душу не лезу. Чудесный дядька) А началось все вчера. А сегодня продолжилось. Ну да ладно. Утро вечера и все такое...